Кремёнки, как и подавляющее большинство близлежащих поселений Старо­майнского района Ульяновской области, относится к разряду вымирающих. Жизнь здесь в значительной степени поддерживается за счёт жителей загородных домов и дачников. В отличие от других прибрежных сёл района, например, Волостников­ки или Волжского, ныне раскинувшихся на приличном удалении от Куйбышевско­го водохранилища (от 500 м до 1 км), оно примыкает вплотную к берегу.

Село Кремёнки находится в 17 км к югу от районного центра Старая Майна. Оно входит в состав муниципального образования «Прибрежненское сельское поселение» (Ульяновская область). С 1861 по 1920 гг. было волостным центром и соответственно относилось к Кремёнковской волости Ставропольского уезда Самарской губернии (с 1920 по 1943 гг. — к Мелекесскому и Старомайнскому рай­онам Самарского (Средневолжского, Куйбышевского) края (области).

Вхождение села в состав разных средневолжских регионов привело к тому, что источники по его истории отложились как в Центральном государственном архиве Самарской области, так и в Государственном архиве Ульяновской области, причём самые старые — в первом. В ГАУО удалось выявить не более 10 дел за 1930–1950‑е гг., в которых есть хоть какая‑то информация по Кремёнкам. В ЦГАСО пока что найдено 49 дел за 1834–1914 гг., в которых содержатся сведения по церковной исто­рии села (преимущественно клировые ведомости). Самые ранние из них относятся к 1778 г. (в архивном деле за 1848 г.).

Кремёнки были основаны в 1666 г. (или в 1676 г.) на расчищенном месте (веро­ятно, от леса или кустарника) воинскими людьми и бобылями* (121) (Алексеев Д. И. Указ. соч. С. 17; Мордвинов Ю. Н. Указ. соч. С. 61). Несмотря на Закамскую засечную линию, в 1682 г. башкиры-кочевники во время грабительского рейда по Заволжью захватили и Кремёнскую слободу*. В конце XVII в. в Кремёнки переехали переселенцы из Нижегородского (34), Синбирского (29), Казанского (11) и Костромского (8) уездов (122) (Мордвинов Ю. Н.) Однако многие из них впоследствии стали зависимыми (тягловыми) крестьянами. В начале XVIII в. сюда в количестве 82 человек прибыли польские шляхтичи из Вятской губернии. Позже сановный хозяин сосед­него села Головкино, владевший и частью Кремёнок, переселил туда крестьян из своих земель (в 1815 г. они перешли к помещикам Наумовым). Показательно, что эта часть села называлась «Графчина». Другие концы также назывались по именам своих владельцев (Буторовщина, Высотчина, Кулюбяковщина и другие).

Крепостное рабство часто приводило к волнениям и бунтам крестьян. Имен­но в Кремёнках (и соседнем Головкино) весной 1818 г. произошло выступление сельчан, причиной которого стали издевательства приказчика и десятника поме­щиков Наумовых 123. В результате дело дошло до Симбирска и Москвы, губерна­тор М. Л. Магницкий направил Александру I рапорт о возмущении кремёнковцев и головкинцев. Спокойствие было восстановлено.

Д. И. Алексеев в 1950‑е гг. сделал вывод о том, что говор жителей Кремёнок — севернорусский, владимирско-поволжской группы (такой же был и у обитателей соседних поселений Старомайнского района — Головкино и Старого Уреня) (124) (Алексеев Д. И. Указ. соч. С. 15). Учитывая сведения Ю. Н. Мордвинова, можно уверенно сказать: значительная часть первых жителей села прибыли сюда из Верхнего Поволжья. Современные учёные также поддерживают этот тезис, хотя и отмечают черты южнорусского влияния на владимирско-поволжскую основу (летом 2012 г. в Кремёнках работала полевая филологическая экспедиция из Санкт-Петербургского государственного университета во главе с доцентом Я. В. Мызниковой).

По сведениям 1848 г., в Кремёнках жили крепостные крестьяне восьми поме­щиков (Высоцкий, Наумовы, Танина и другие) — всего 1429 человек в 160 дворах. Кроме них, в селе находилось 197 однодворцев* в 23 дворах. В приход* местной церкви входила и деревня Старый Урень, в которой «из мордвов старорусских удельного ведомства крестьян» в 44 дворах было 364 человека (125) (Центральный государственный архив Самарской области (ЦГАСО). Ф. 32. Оп. 16. Д. 1. Л. 225 об.)

Во время работы по проекту «Культурное наследие зоны затопления Куйбышев­ской ГЭС на территории Ульяновской области» я два раза приезжал в Кремёнки — в сентябре и ноябре 2014 г. Как всегда, неоценимую помощь в поиске исторических сведений оказали сельчане, в частности Николай Алексеевич Кузьмин и Татьяна Юрьевна Воробьёва, заведующая библиотекой. Главная примечательность местно­го Дома культуры — это девять портретов известных кремёнковцев, написанных маслом в конце 1980‑х — начале 1990‑х гг. (изначально их было 11).

Сейчас в селе есть семь улиц, не имеющих ни малейшего отношения к местной истории: Береговая, Дачная, Молодёжная, Набережная, Обширная, Речная и Ры­бацкая (ещё есть переулок Придорожный). В официальном списке памятников истории Старомайнского района в Кремёнках указывается два объекта: 1) братская могила воинов, погибших за Советскую власть в годы гражданской войны, 1918 г. (в 2 км от села, в 8 км на юго-запад от дороги на Ульяновск) (решение облиспол­кома от 16.03.1957 г. № 223/5); 2) братская могила десантникам-красноармейцам, сентябрь 1918 г. (центр села) (распоряжение Главы администрации Ульяновской области от 29.07.1999 № 959‑р) (126) (Сводный список объектов культурного наследия Старомайнского района URL: http://nasledie73.ulgov.ru/28/314.html (дата обращения: 16.05.2015)). Также в 1990 г. в селе появился обелиск воинам-землякам — участникам Великой Отечественной войны. В 2010 г. на этом же месте сделали новую стелу.

В 1999 г. в Кремёнках были школа, Дом культуры, отделение связи, пекарня и мельница. Сейчас в селе действуют Дом культуры с библиотекой, детский сад (открыт в 2012 г.), медицинский пункт и фермерское хозяйство «Колос». Среднюю школу закрыли в 2008 г. В последние десятилетия здесь активно оседают дачники и состоятельные люди.

В 1678 г. в селении в 150 дворах проживало 517 человек, в 1859 г. — 283 и 1814 жителей, в 1910 г. — 249 дворов и 1437 человек, а в 1959 г. — 697 человек (127) (Мордвинов Ю. Н. Указ. соч. С. 70; Самарская губерния. Список населённых мест по сведени­ям 1859 года… С. 111; ЦГАСО. Ф. 32. Оп. 16. Д. 191. Л. 85). На 1 ян­варя 2014 г. в когда‑то многолюдном селе было всего 383 человека в 136 дворах, а в 111 домах время от времени живут дачники (128) (Сведения предоставлены администрацией с. Кремёнки).

Чёртов городок и другие древности

Бесспорно, самым интересным и значимым памятником в окрестностях Кремё­нок является так называемый «Чёртов городок» — средневековое городище (и не­сколько примыкающих к нему селищ), находящееся на расстоянии 4 км к юго-за­паду от села, на полуострове, образовавшемся после создания Куйбышевского водохранилища. Этот уникальный археологический комплекс существовал с V до XIV в., то есть почти тысячу лет. Собственно городище представляло собой круп­ный, хорошо укреплённый протогородской центр — административный, военный, ремесленный, торговый и религиозный центр близлежащий округи. Это одна из семи самых больших крепостей средневековья на территории современного Ста­ромайнского района (к ним относится и Старомайнское городище).

Чёртов городок был открыт в 1939 г. А. В. Збруевой. И уже первые охранные раскопки памятника археологической экспедицией УлГПУ во главе с Ю. А. Семы­киным в 1993–1996 гг. дали уникальные свидетельства процесса оседания ранне­болгарских кочевников и их мирного слияния с местным именьковским населе­нием в Среднем Поволжье в VIII–IX вв (129) (Семыкин Ю.А. К вопросу о поселениях ранних болгар в Среднем Поволжье // Культуры ев­разийских степей второй половины I тыс. н. э.: материалы I междунар. археологич. конф. / отв. ред. Д. А. Сташенков. Самара, 1996. С. 66–74). Продолжались исследования и позже, последние производились в 2011 г. Именно в этом году они были самыми масштаб­ными, и в итоге удалось обследовать около 400 кв. метров. Впервые на террито­рии Ульяновской области раскопки проводились в рамках международного лагеря «Vive, Майна!», совместно с учёными и студентами из Софийского и Шуменского университетов Республики Болгария. В культурном слое городища обнаружили следы именьковцев и ранних булгар: остатки деревянных построек и хозяйствен­ные ямы, керамику, железные изделия, в том числе наконечники стрел, женские украшения (бусы, серьги, кольца) и т. д.

Однако самое важное открытие на Чёртовом городке было сделано ещё в 1996 г. (с продолжением в 2004 г.), когда археологи частично раскопали там раннесредне­вековое языческое святилище* со следами человеческих жертвоприношений, да­тируемое VIII–IX вв. н. э. Пока оно является единственным на территории Ульянов­ской области, исследованным археологами. В одном из найденных финно-угорских погребений ломоватовской культуры (считается, что на её основе сложилась родановская культура — культура предков коми-пермяков) была захоронена пред­ставительница знатного рода, предположительно шаманка (есть и версия, согласно которой женщину принесли в жертву). После тщательного изучения могилы и её содержимого появился сенсационный вывод, носящий характер гипотезы: она является примером древнего языческого обряда обезвреживания покойника, при жизни обладавшего сверхъестественными (для современников) способностями. Считалось, что шаманы общались с умершими, что вселяло в людей страх, а мёрт­вый шаман представлял ещё большую опасность. Поэтому после смерти скелет та­кого человека разрушался преднамеренно (как правило, частично). Что касается «шаманки» с Чёртова городка, то после истления мягких тканей предположитель­но череп был отсоединён от тела, причём нижнюю челюсть положили у затылка (чтобы умершая не могла произносить заклинания), трубчатые кости ног перело­мали, а ступни отсоединили (чтобы покойник не мог встать). Безусловно, скелет нуждается в более детальном обследовании антропологами. Однако сам факт за­хоронения на территории святилища и наличие трёх гривен (шейных украшений знатных людей) говорит о многом.

Исходя из приведённых сведений, становится понятным, почему городище до сих пор называется «Чёртов городок». С чёртом его могли сравнивать только представители монотеистических религий (христианства, мусульманства), укре­пившихся в этих местах гораздо позже, скорее всего, после XIV в. Существуют интересные исторические параллели. Так, в г. Елабуга (Республика Татарстан) есть известное Елабужское городище, или Чёртово городище. Со вторым названием па­мятника археологии связаны несколько старинных легенд, в одной из которых го­ворилось о логове змея-оракула. Кратко приведу её содержание. Когда‑то давным-давно на месте современного городища, на высокой горе рядом с Камой стоял храм язычников. В нём жил змей-оракул (по другой версии — чёрт), славившийся своими предсказаниями далеко за пределами округи. В качестве вознаграждения ему приносили человеческие жертвы из числа пленных врагов.

И ещё интересный факт: в августе 1999 г. в окрестностях городища «Чёртов го­родок» группа под руководством Ю. А. Семыкина провела экспериментальные ра­боты по средневековой металлургии железа. Они были направлены на обогащение луговой руды (промывка в воде, просушка на солнце и обжиг на огне), выжигание древесного угля, строительство металлургического горна ямной конструкции и по­лучение сыродутного железа. Для выжигания древесного угля заготовили 2 кубо­метра сухих дров, сам процесс шёл 44 часа, а в итоге выход угля составил 30% (130) (Вязов Л.А., Семыкин Ю. А. О сырьевой базе чёрно-металлургического производства населе­ния Ульяновского Поволжья в раннем железном веке и средневековье. Экспериментальная архео­логия. Взгляд в XXI век. Материалы международной полевой научной конференции «Эксперимен­тальная археология. Взгляд в XXI век». Ульяновск, 2013. С. 204).

Металлургический процесс по восстановлению железа продолжался в течение 6 часов. Общее количество луговой железной руды составило 12 кг. Было исполь­зовано 15 кг древесного угля. Внутри горна температура достигала более 1000 градусов. Конечным продуктом эксперимента стала ошлакованная масса, внешне напоминавшая металлургические шлаки. Причиной неудачи эксперимента, пред­положительно, был влажный уголь. Но положительным его результатом явились данные, полученные при выжигании древесного угля и строительстве металлур­гического горна. Важным достижением эксперимента было установление факта возможности достижения внутри металлургического горна ямной конструкции, работавшего с естественной воздушной тягой высокой температуры, достаточной для восстановления железа сыродутным способом (131) (Там же. С. 204–205).

К сожалению, удивительный памятник постепенно разрушается, на что влияют два фактора: это работа «чёрных копателей» и воздействие Куйбышевского моря. По мнению Ю. А. Семыкина, водохранилище каждый год «съедает» до 3 метров берега городища, который обваливается в воду, и на данный момент примерно 1/4 часть поселения уничтожена. В последние годы наметились положительные сдви­ги: часть территории, прилегающей к Чёртову городку, взял в аренду ульяновский предприниматель С. В. Захаров, и это приостановило бесконтрольный доступ не­организованных туристов и отдыхающих на территорию памятника.

В современном официальном сводном списке объектов археологического на­следия Старомайнского района числится шесть памятников: 1) селище «Кремён­ки‑1» (2‑я половина II тыс. до н. э.); 2) селище «Кремёнки‑2» (XIV в.); 3) селище «Кремёнки‑3» (2‑я половина II тыс. до н. э.); 4) городище «Чёртов городок» (3‑я четверть I тыс. — 1‑я половина II тыс.); 5) курганная группа «Кремёнки» (2 насы­пи) (2‑я половина II тыс. до н. э.?); 6) курган «Кремёнки» (2‑я половина II тыс. до н. э.?) (132) (Сводный список объектов культурного наследия Старомайнского района URL: http://nasledie73.ulgov.ru/28/314.html (дата обращения: 16.05.2015)). Один из перечисленных объектов находится в центре села, остальные — на расстоянии от 0,5 до 4 км.

Обилие артефактов в окрестностях и на территории самого села объясняет тот удивительный факт, что жители Кремёнок постоянно находят на своих огоро­дах и других местах различные древности: каменные топоры, скребки, проколки (предположительно поздний неолит), железные изделия именьковского времени (IV–VII вв. н. э.) — украшения, застёжки, бусы, предметы болгарской эпохи — пряс­лица*, бубенчики, перстни, копья, наконечники стрел и даже арабские дирхемы*. И ещё много чего. Приведённые данные, явно неполные, позволяют сделать вывод о том, что люди здесь селились, начиная с эпохи нового каменного века и бронзы, и заканчивая Золотой Ордой (если не говорить о самом русском селе Кремёнки).

Версии происхождения названия села

За кажущейся простотой объяснения слова «Кремёнки» скрываются несколь­ко вариантов. Традиционно считается, что оно произошло от протекавшей поб­лизости речки Кремёнки, которая в свою очередь называлась так или от крепкого соснового строевого леса (кремь), или от кремня, то есть камня-голыша. В поль­зу этой версии говорят некоторые старые карты, на которых река обозначена как «Кременька».

Однако сёл с таким именем в России было немало, и их названия расшифровы­вались так далеко не всегда. Иногда топоним «Кремёнки» связывают с подсечным земледелием. Дело в том, что в северорусском говоре XVII–XVIII вв. этот топоним имеет основы «корь, коръ, кре, кря», которые означали «росчить» (корчевать) — поле, расчищенное под пашню (133) (Персональный сайт Вячеслава Ладонина. Деревня Кремёнки. URL: http://ladoninslava.narod. ru/Village/index.htm (дата обращения: 14.08.2015)).

Есть уточнение и к версии происхождения названия села от кремня. Кремень в русском языке — многозначное слово. Помимо каменной породы, оно обозначает силу и надёжность («твёрдый, как кремень»). Поэтому некоторые учёные объяс­няют название «Кремёнки» как произошедшее от словосочетания «укреплённый пункт», то есть крепкое надёжное строение (134) (Города России. Кремёнки: история. URL: http://www.eva-hiorst.ru/index/goroda_rossii_kremen­ki_istorija/0–53 (дата обращения: 14.08.2015)).

Показательно, что в XIX в. село имело второе название — Архангельское — по церкви и престольному празднику. Но это вызывало значительное неудобство, по­скольку в уезде существовало несколько поселений с подобным названием. В итоге село стали называть «Кремёнки».

Знаменитые уроженцы

В Кремёнках в семье симбирского мещанина родился Василий Иванович Зу­ев (1870–1941), русский художник-миниатюрист, один из лучших мастеров юве­лирной фирмы К. Г. Фаберже, создатель миниатюр для нескольких знаменитых яиц и автор множества отдельных миниатюр (135) (См. подробнее: Васильева Н. И., Скурлов В. В. Василий Зуев — художник-миниатюрист фир­мы Фаберже. Ульяновск, 2015. 275 с.) Самым дорогим произведением В. И. Зуева является императорское пасхальное яйцо «Пятнадцатилетие царство­вания», которое оценивается сейчас в 40 млн. долларов (136) (Информация предоставлена Центром стратегических исследований Ульяновской области). 23 декабря 2015 г. в р. п. Чердаклы (где умер художник) в Центре дополнительного образования детей был открыт музей В. И. Зуева.

В 1888 г. здесь в крестьянской семье родился Владимир Иванович Долматов. С 1914 г. он участвовал в Первой мировой войне. За отвагу в боях и мужество В. И. Долматова наградили Георгиевским крестом всех четырёх степеней. Во вре­мя Гражданской войны он примкнул к белому движению, в 1918 году был произ­ведён в подполковники. Дальнейшая судьба В. И. Долматова пока неизвестна (137) (Открытие памятника Владимиру Долматову. URL: https://borisovdimitry.livejournal.com/96508. html (дата обращения: 17.08.2015)).

Первого августа 2016 г. полному Георгиевскому кавалеру установили памятник в центре села.

Михайло-Архангельский храм

Деревянная церковь в селе была построена тщанием прихожан в 1778 г. (здесь и далее данные 1848 г.) (138) (ЦГАСО. Ф. 32. Оп. 16. Д. 1. Л. 22). В ней находился один престол — во имя Архангела Ми­хаила. Священник жил в деревянном доме, возведённом прихожанами, а диакон и причётники имели собственные деревянные дома на церковной земле. Ближай­ший Вознесенский храм с. Головкино находился примерно в 5 км. В Михайло-Архангельской церкви хранились копии метрических книг с 1780 г., а исповедных росписей с 1829 г.

Должность священника исполнял Пётр Константинович Яхонтов, рукопо­ложенный в этот сан к данной церкви архиепископом* Анатолием в мае 1840 г. Любопытно, что за обращение из раскола Спасова согласия в православие пяти крестьян помещиков Наумовых указом Симбирской духовной консистории* от 37 июня 1846 г. ему была объявлена душевная архипастырская благодарность (139) (Там же. Л. 223 об.)

Диаконом* с 1844 г. являлся Кузьма Герасимович Архангельский, до этого 3 года служивший в Чердаклах. Дьячком* был Николай Платонов — он дольше всех пре­бывал в Кремёнках — с 1810 г. «Отличился» тем, что в октябре 1836 г. «за бытность его в нетрезвом виде при бракосочетании в церкви был посылаем под епитимью в Архиерейский дом в черную работу на один месяц» (орфография выправлена — Е.А. Б.) (140) (Там же. Л. 224–225). И, наконец, должность пономаря* с 1847 г. исполнял Василий Проко­фьевич Олтарёв (до этого с 1834 г. служил в Богоявленской церкви Старой Майны).

Время шло, и старый деревянный храм стал нуждаться в ремонте и расшире­нии. 18 декабря 1874 г. Самарская духовная консистория направила в Самарское губернское правление для рассмотрения и утверждения сопроводительное письмо с планом и сметой на постройку каменной церкви в с. Кремёнки Ставропольского уезда (141) (Там же. Ф. 1. Оп. 12. Д. 2785. Л. 2). Однако дело несколько затянулось, и 31 декабря 1875 г. священник Ни­колай Листов послал отношение в Самарское губернское правление: «В прошлом 1874 году в июне месяце, по требованию Самарской духовной консистории, согласно резолюции его преосвященства, я представил план и смету на постройку приход­ского каменного храма лично Его Преосвященству. По рассмотрении духовная кон­систория представила оные на рассмотрение Губернского правления и утверждение начальника губернии. В марте месяце сего 1875 года одобренный Губернским прав­лением и утвержденный начальником губернии план я получил, а смета до сих еще не возвращена, почему обращаюсь в Самарское губернское правление с покорнейшей просьбою о высылке сметы, как необходимо нужного в настоящее время руковод­ства и указателя при покупки и подрядах строительных материалов» (орфогра­фия и пунктуация частично выправлены — Е.А. Б.) (142) (Там же. Л. 5).

Видимо, хлопоты священнослужителей и жителей села возымели действие, и через 8 лет, в 1883 г., была сооружена новая каменная однопрестольная церковь в честь Архангела Михаила на 600 богомольцев (143) (Там же. Ф. 32. Оп. 16. Д. 195. Л. 76). В отличие от других сёл, где старый храм обычно ломали, а его части использовали в новом строительстве, жи­тели Кремёнок решили оставить деревянное здание возведённой в 1778 г. церкви.

Интересные сведения содержатся в клировой ведомости 1910 г. В ней отмеча­лось, что храм имеет достаточное количество утвари, среди которой выделяются напрестольное посеребрённое Евангелие большого размера 1779 г., серебряный крест 1771 г. и малый серебряный сосуд 1777 г. (144 ) (Там же. Д. 191. Л. 75). Кремёнковская церковь обла­дала большим земельным наделом — 102 десятины (111,4 га), из них 99 составляла пахотная земля (обычно у храмов было 33 десятины, или 36 га) (145) (Там же. Л. 75 об.) Каменный и де­ревянные дома для причта построили прихожане в 1894 г. Также церкви принадле­жали здания церковно-приходской школы и сторожки. Земские школы в поселе­ниях приходы были учреждены: в селе Кремёнках в 1879 г., в деревнях Кремёнские Выселки и Урень — в 1897 и 1898 гг., церковно-приходские — в Кремёнках в 1894 г. и в деревне Ольговке — в 1901 г. (146) (Там же. Л. 76 об.) С 1904 г. старостой при церкви состоял Иван Николаев Гутов. Интересный факт: его 16‑летний сын Иван работал учителем цер­ковной школы в недалеко расположенном с. Архангельское (147) (Там же. Л. 83).

С 1887 г. священником был Василий Иванов Модестов. Он являлся законоу­чителем в Кремёнковской земской и заведующим и законоучителем церковной школ (с 1887 и 1894 гг.), законоучителем Уренской земской школы (с 1908 г.) и за­ведующим Ольговской церковно-приходской школы (с 1901 г.), а также заведую­щим земской школы в Кремёнских Выселках (с 1908 г.) (148) (Там же. Л. 79 об.) Кроме того, он состоял кандидатом в члены благочиннического совета* (с 1908 г.), кандидатом и помощ­ником окружного следователя (с 1908 г.), председателем приходского попечитель­ства (с 1890 г.), проходил должности катехизатора* в 1889–1890 гг., 1906–1907 гг. и ревизора епархиальной свечной лавочки. В общем, В. И. Модестов вёл активную просветительскую деятельность. За отличную ревностную службу его награждали набедренником* (1895 г.), бархатной фиолетовой скуфьей* (1905 г.) и камилавкой* (1910 г.).

Должность диакона и учителя церковно-приходской школы с 1906 г. исполнял Сергей Алексеев Лебедев (149) (Там же. Л. 81 об.) До этого он служил во многих населённых пунктах, из которых наибольший интерес представляют Самара (кафедральный Воскре­сенский собор), Ставрополь-на-Волге (Успенская церковь), пригород Ерыклинск и село Сосновка. В Ставрополе и Ерыклинске он состоял учителем соответственно второклассной и церковно-приходской школ.

Псаломщиком с 1881 г. являлся Алексей Дмитриевич Весновский. С 1896 г. был учителем пения местной церковной школы, а с 1908 г. состоял членом благочин­нического совета. Для сведения: в 1914 г. в сельский приход входили деревни Кре­мёнские Выселки, Урень (имелась приписная часовня) и Ольговка.

«Радостно отозвались в наших сердцах слова т. Сталина о свободе совести, но нет, верно,

написаны они не для нас и не для нашего края»

В фондах Государственного архива Ульяновской области частично сохранились документы, раскрывающие историю Михайло-Архангельского храма в 1930‑е гг. Из письма члена президиума районного исполкома Барышева председателю Кре­мёнковского сельсовета Столярову от 8 апреля 1937 г. выяснилось, что служба в церкви прекратилась в сентябре 1932 г. без решения общего собрания граждан из-за отсутствия служителя культа (150) (ГАУО. Ф. Р‑1469. Оп. 4. Д. 164. Л. 5). До апреля 1934 г. храм принадлежал церков­ному совету и находился под его охраной. Налоги, в частности, земельная рента* и страховка, выплачивались им регулярно. В апреле 1934 г. колхозники (в том числе верующие) согласились (видимо, под нажимом власти) отдать храм колхозу «Вол­на Революции» для яровизации* злаков и последующего хранения зерна при усло­вии составления описи имущества и утвари. Но при обследовании храма 26 марта 1937 г. акта описи имущества не оказалось, а большая часть церковного имущества и утвари находилась в алтаре, сложенная в кучу. Кроме того, были выбиты окон­ные и дверные стёкла, разломаны внешняя ограда и паперти у трёх входных две­рей. Естественно, охрана отсутствовала. В конце письма чиновник утверждал, что с начала 1936 г. церковного совета не существует, а помещение храма опять готовят под яровизацию. Поэтому от лица райисполкома председателю сельсовета пред­писывалось создать комиссию для произведения описи религиозного имущества и утвари (копию акта выслать в РИК), к 1 мая 1937 г. закончить работу по сбору подписей населения за закрытие храма с последующим утверждением на общем собрании граждан и вынесением соответствующего решения. Также рекомендо­валось поставить охрану.

Местные власти не случайно обратили особое внимание на Михайло-Архангельскую церковь и верующих прихожан. Дело в том, что ранее последние направили заявление в отдел по религиозным делам Куйбышевского крайисполко­ма (видимо, после тщетных попыток добиться справедливости у сельской и район­ной власти): «12.06.1936 года наша община подала заявление относительно службы в храме, ответа до сих пор нет, в храме у нас продолжают сортовать хлеб. Мы со дня на день ждем ответа и верно нам не дождаться; опять повторяем за нашим храмом задолженности нет, что полагается за него мы стараемся уплачивать; вновь просим возвратить его в наше пользование для наших религиозных потреб­ностей. Просим ответить нам по адресу (указан адрес — Е.А. Б.) … гражданину Гурьянчеву Семёну Иванову. 17 сентября 1936 г.» (орфография и пунктуация со­хранены — Е.А. Б.) (151) (Там же. Л. 3).

Как следует из документов, краевой исполком отреагировал на заявление требо­ванием к районному исполкому разобраться в этой ситуации и решить все пробле­мы с непокорными верующими из Кремёнок в соответствии с текущей политикой партии примерно в таком духе: жалобы сельчан рассматривать надо, но и церкви закрывать надо тоже. 27 октября 1936 г. председатель райисполкома писала пред­седателю комиссии по делам культов при президиуме краевого исполкома Суха­нову, что жалобы верующих Краснореченского и Кремёнковского сельсоветов на незаконное обложение налогами лежат без движения, поскольку все силы района брошены на завершение сельхозработ. И далее: «…На эти работы и выполнение планов госпоставок нажимаем на все, что называется «Педали». Словом, я даю Вам слово, что этим вопросом после 1.11. я займусь и безусловно постараемся добиться решения о закрытии церквей. Ведь очень не ладно выходит? В районе действую­щих 5 церквей и сейчас благодаря, можно сказать, отсутствия массовой работы начинают буквально поговаривать ещё в ряде сел об открытии церквей. Ставлю Вас в известность, что жалобщики по вопросу открытия церквей в селе Красной Реке и Кременках ко мне лично не обращались» (орфография и пунктуация сохра­нены — Е.А. Б.) (152) (Там же. Оп. 2. Д. 806. Л. 23).

Надо отдать должное православным жителям Кремёнок во главе с С. И. Гурьян­чевым: несмотря на политику репрессий по отношению не только к верующим, но и ко всем инакомыслящим (и не только) вообще, они нашли смелость идти против богоборчества властных структур и упрямо отстаивали свои права. Об этом ярко свидетельствует заявление секретарю Центральной постоянной комиссии по во­просам культов ВЦИК от общества верующих с. Кремёнки от 12 октября 1936 г.: «12 июня, мы, верующие подали… прошение о возвращении в наше пользование отнятого у нас три года тому назад храма. 3 года с половиной ссыпали в него хлеб и превратили его хуже конюшни, стекла оконные перебили, утварь едва ли сохра­нилась, иконы из иконостаса убрали, книги разрывались и растаскивались, вообще проявлено столько безобразия, что мы думаем, неприятель и то пощадит религи­озное чувство верующих и не проявит такого кощунства. Мы, верующие, скрепя сердце, все переносим и аккуратно в течение этого периода платили страховку и земельную ренту, надеясь, что придет время храм вернется в наше пользование и вот 12.06. в край и подали прошение, но дело это и до сих пор рассматривается… в храме стоит веялка и кучи хлеба. Радостно отозвались в наших сердцах слова т. Сталина о свободе совести, но нет, верно, написаны они не для нас и не для наше­го края. Пробовали ходить в сельсовет с заявлением… но председатель отказался наложить резолюцию, ссылаясь на рик (районный исполком — Е.А. Б.), говоря: «рик даст распоряжение: я задерживать не буду». Бывали с той же просьбой в рике, но везде напрасно. В конце концов решили написать Вам…» (орфография и пунктуа­ция частично сохранены — Е.А. Б.) (153) (Там же. Оп. 4. Д. 164. Л. 8–8 об.)

Сохранился и ответ, поступивший из Комиссии по вопросам культа президиума ВЦИК СССР в Куйбышевский крайисполком и датированный 19 октября 1936 г.: «Из прилагаемой жалобы религиозного общества с. Кремёнок, Старо-Майнского района, усматривается ряд грубых нарушений законодательства о религиозных культах со стороны районных и сельских органов власти. Церковь изъята из поль­зования верующих административно 3 года тому назад. Незаконно закрытая цер­ковь приведена в негодное состояние, культовое имущество испорчено и расхищено. Мало этого несмотря на то, что верующие не пользуются церковью 3 года, с них аккуратно взыскиваются все налоги и платежи за здание» (154) (Там же. Л. 7). Эта история нерав­ной борьбы верующих граждан и государственной машины закончилась тем, что в мае 1937 г. церковь закрыли (колокола с неё сняли еще в 1930 г. — 5 штук весом 2,71 тонны — и всё это было сделано вопреки мнению многих сельчан (155) (Там же. Ф. Р‑1050. Оп. 1. Д. 116. Л. 123).

Позже, перед началом заполнения ложа Куйбышевского водохранилища, где‑то в 1954–1955 гг., Михайло-Архангельский храм сломали, хотя он, как и храм в Во­лостниковке, находился на высоком берегу и необходимости в этом акте ванда­лизма не было никакой. Старожилы рассказывают, что церковь с 36‑метровой ко­локольней не могли разрушить, для чего устроили подкоп под фундамент, а вдоль неё вырыли трёхметровую траншею (156) (Мордвинов Ю. Н. Указ. соч. С. 70). И храм рухнул.

Сейчас на месте Михайло-Архангельской церкви стоит деревянная часовня, сооружённая в 2009 г. на средства спонсоров. Изредка священником из Ивановки проводятся службы.

Перед затоплением

Значительная часть Кремёнок располагалась на низменной надпойменной террасе и попала в зону затопления Куйбышевской ГЭС. Зимой 1952 г. эту часть села было решено переселить на возвышенную часть с восточной стороны незатопляемой части Кремёнок (157) (ГАУО. Ф. Р‑3038. Оп. 2. Д. 655. Л. 122–123). Сюда же планировалось эвакуировать часть села Головкино и деревни Малиновка (бригада колхоза «Волна революции») и Ста­рый Урень (колхоз «Красный партизан»). На практике некоторые их жители са­мовольно уехали в другие места. Кремёнки становились центром укрупнённого колхоза «Волна революции». В 1953 г. председателем местного сельсовета являлся Иван Степанович Ушаков (158) (Там же. Д. 658. Л. 343). Переселенцы здесь испытывали те же трудности — не хватало стройматериалов, финансовых средств, рабочей силы. С одной стороны, село за счёт притока новых жителей численность населения увеличивалась, а с дру­гой стороны становилось больше едоков и возникали проблемы — как устроиться на новом месте, где трудоустроиться, откуда провести воду и так далее. В Кремёнки переносилась школа из Старого Уреня (159) (Там же. Д. 659. Л. 62).

Всего из зоны затопления выносились 27 домов индивидуального сектора (в 1952 г. в селе было 130 дворов) и 16 колхозных строений (в том числе деревян­ное здание сельсовета), и эвакуировались 27 семей (160) (Там же. Ф. Р‑3037. Оп. 1. Д. 68. Л. 2, 41). Переселение продолжалось долго — до зимы 1956 г., по сути дела, уже тогда, когда постепенно шло наполнение Куйбышевского водохранилища. К осени 1956 г. в зоне затопления оставалось 8 построек колхоза «Память Ленина» в деревне Малиновка и несколько сооружений в других местах (161) (Там же. Ф. Р‑3038. Оп. 2. Д. 665. Л. 375). В Кремёнках в 1953–1954 гг. планировалось сооружение 10 объ­ектов: средней школы, больницы, клуба, дома для учителей, правления колхоза, сельсовета, детских яслей и сада, магазина, дома бытового обслуживания (162) (Там же. Ф. Р‑3037. Оп. 2. Д. 47. Л. 27). Сей­час невозможно установить, все ли из них построили или нет.

К октябрю 1957 г. вода из вновь созданного Куйбышевского водохранилища вплотную подошла к селу, и береговая линия за короткое время была размыта на 7,5 метров, но экстренных мер принимать не стали (163) (Там же. Д. 140. Л. 3–4). Конечно, берегообрушение продолжалось и потом, причём этот процесс приостановился только в послед­ние годы. В 1963 г. в акте технического освидетельствования отмечалось: «Село Кремёнки в настоящее время расположено на незатопляемых отметках. У села происходит систематическое обрушение берегов. 15 домов находятся в 35–50 м от обрушающегося берега» (164) (Там же. Д. 3. Л. 16). Была признана необходимость переноса 20 зданий.

Летом 1952 г. заведующий кафедрой истории Ульяновского педагогического института Н. П. Гриценко организовал научную экспедицию по некоторым селе­ниям, предположительно входящим в зону затопления Куйбышевской ГЭС. Всего исследователи посетили 11 сёл и деревень (в т. ч. и Кремёнки), сделали более 50 фотоснимков.

12 памятных дат и уникальных фактов истории села

1) в самом селе и его окрестностях обнаружено множество памятников архе­ологии от позднего неолита до Золотой Орды, причём среди них выделяется го­родище «Чёртов городок» V–XIV вв., поэтому можно говорить о заселении этого места уже в неолите (предположительно IV тыс. до н. э.);

2) 1666 г. (1676?) — переселенцы из Верхнего Поволжья (Нижегородский и Ко­стромский уезды) и Среднего Поволжья основали новое поселение;

3) первыми жителями Кремёнок были воинские люди и бобыли; впоследствии состав населения сильно трансформировался — сюда переселялись польские шляхтичи (Вятская губерния), а помещики переводили сюда своих крепостных крестьян; к середине XIX в. в селе было 5 владельцев — отсюда разнородность населения по территории и статусу (помещичьи и государственные крестьяне);

4) весна 1818 г. — в селе произошло волнение крестьян, причиной которого стали издевательства приказчика и десятника помещиков Наумовых; симбирский губернатор М. Л. Магницкий направил Александру I рапорт об этом факте;

5) в XVIII–XIX вв. в Кремёнках было несколько помещиков; наиболее извест­ными из них являлись граф И. Г. Орлов, владелец имения в соседнем с. Головкино, а с 1815 г. Наумовы;

6) главной архитектурной и духовной доминантой для жителей села была Михайло-Архангельская церковь, построенная в 1778 г.; в 1883 г. возведён новый каменный храм, причём старый деревянный не был сломан; закрыт в 1932 г., раз­рушен в 1954–1955 г.;

7) в начале XX в. в селе были земская и церковно-приходская школы, 4 ве­тряных мельницы и волостное правление, а также усадьбы Е. К. Кулебякиной и Л. М. Платкова.

8) в Кремёнках родились В. И. Зуев, известный русский художник-миниатюрист (1870) и В. И. Долматов, полный Георгиевский кавалер, участник Первой мировой войны (1888) (в 2016 г. ему установлен памятник в центре села);

9) в 1941–1945 гг. на фронтах Великой Отечественной войны погибло 66 жите­лей Кремёнок; Анатолию Фёдоровичу Соболевскому (1923–2003) за форсирование Днепра присвоили звание Героя Советского Союза; его бюст установлен на Аллее Героев в райцентре Старая Майна;

10) перед созданием Куйбышевского водохранилища значительную часть се­ла перенесли на более высокое место — с восточной стороны Кремёнок, сюда же переехали многие жители села Головкино и деревень Малиновка и Старый Урень; по сравнению с другими прибрежными селениями проблемы с водоснабжением и дорожно-транспортной доступностью районного и областного центров являлись не такими острыми и были частично решены;

11) сейчас в Кремёнках можно увидеть заброшенную братскую моги­лу десантникам-красноармейцам (1918 г., сельское кладбище), стелу воинам-землякам — участникам Великой Отечественной войны (2010), а также пьедестал,

оставшийся от уничтоженного в 1990‑х гг. памятника В. И. Ленину (перенесён из с. Головкино); в музейном уголке села есть небольшая картинная галерея, состоя­щая из девяти портретов известных кремёнковцев, написанных в конце 1980‑х — начале 1990‑х гг.;

12) летом 1952 г. село посетила научная экспедиция под руководством Н. П. Гри­ценко, сделавшая несколько фотоснимков.

Материал из книги Бурдин Е.А. Книга «Замечательные поселения Ульяновского левобережья: страницы истории и культурного наследия»

Оглавление

Введение 5

Глава 1. Замечательные поселения Старомайнского района 7

1.1. Село Волостниковка 7

1.2. Село Волжское (Старая Грязнуха) 15

1.3. Посёлок городского типа Старая Майна (Богоявленское) 22

1.4. Село Головкино (Вознесенское) 37

1.5. Село Кремёнки 44

Глава 2. Замечательные поселения Чердаклинского района 59

2.1. Село Ботьма 59

2.2. Село Архангельское (Репьёвка) 63

2.3. Село Сосновка (Троицкое) 82

2.4. Часовня, Канава и Королёвка

(заволжские слободы Симбирска-Ульяновска) 89

2.5. Село Красный Яр 97

2.6. Село Крестово-Городище (Рождественское) 111

2.7. Село Кайбелы (Ильинское) 130

2.8. Село Тургенево (Богоявленское) 141

2.9. Село Белый Яр 165

Глава 3. Замечательные поселения Мелекесского района 189

3.1. Село Табурное 189

3.2. Село Бирля 192

3.3. Село Кондаковка 198

3.4. Село Никольское-на-Черемшане 202

3.5. Село Кротково-Городище (Архангельское) 226

3.6. Село Ерыклинск 235

3.7. Село Приморское (Грязнуха) 259

3.8. Село Чувашский Сускан 266

Заключение 278

Библиографический список 282

Список сокращений 295

Словарь 297